|
|
Они уже давно не удивляются, когда их просят об интервью. Этим европейским журналистам до всего есть дело. Они хотят знать, в каком возрасте артисты начинают тренировки, что едят, как чувствуют себя на публике и о чем разговаривают дома. Они спрашивают об увиденных городах, о зарплате, о сшитых костюмах и планах «на будущее».
Главное, разделаться с вопросами побыстрее. Двухчасовая болтовня – слишком шикарно для артиста индийского цирка. С утра – репетиции, вечером – выступления, и так каждый день. Европейским журналистам этого не понять, даже если они очень захотят. Но зрителю и не нужно ничего понимать. Зрителю нужно хлопать.
Расскажи мне о любви
Романтические истории живут везде – даже там, где никто не ждет их увидеть. Самая любимая цирковая сказка Индии – о создании труппы «Раджкамал» . В 1958 году житель городка Зира, что в провинции Пенджаб, накупил старых костюмов, сколотил повозку, где-то достал подобие шатра и отправился путешествовать. Звали безумца Гопалан Муллоли.
В 1958 году Гопалан был молод и по-мальчишечьи самоуверен. Он крутился в сальто, вышагивал по канату, балансировал с палкой на лбу и пытался дрессировать собак. Нравилось ли это горожанам? Безумно! Выгоревший шатер (изначально красно-синий) казался новым и выручал от жары. Сладкая вода, которую продавали сами артисты рядом с палаткой, напоминала по вкусу Кока-колу (так хотели думать зрители). Да и посмотреть было на что: в шапито играла задорная музыка, здесь танцевали, катались на одноколесных велосипедах, садились в шпагаты и жонглировали горящими факелами.
А потом Гопалан Муллоли женился. И через два года (на этом моменте европейские журналисты умильно кивают) поменял название цирка с «Муллоли» на «Раджкамал». Все объясняется просто: жену циркача звали Камалой, а их единственного сына – Раджем. С этим счастливым именем цирк объездил всю Индию – даже те напыщенные города, где есть метро и англоговорящие топ-менеджеры. Это было в шестидесятых. А вот что есть сейчас…
Деньги и путешествия
На самом деле, цирк «Раджкамал» в свои сорок восемь лет пронзительно молод. Индийские газеты зовут его «дерзким выскочкой», поклонники – любители цветистых выражений - «трепетным юнцом». И никто не удивляется: большинство цирков в стране возникли еще в двадцатые годы. Младше «Раджкамала» только провинциальные бродячие труппы на полставки, но о них никто не вспоминает.
Артисты цирка «Раджкамал» тоже молоды. Нет, возмутительно молоды. Это их «неподходящий» возраст привлекает к цирку столько европейского любопытства. Девятилетние мальчишки ходят здесь по канату. Двадцатилетние девушки – носятся в железном шаре на мотоциклах «Ямаха» и летают над зрительскими головами на трапециях.
Нет, благополучные европейские родители ни за что не отпустили бы своих школьников и студентов в какое-то линялое шапито. А юные азиаты рвутся сюда сами. Почти все артисты «Раджкамала» сбежали в цирк из голодного Непала или пыльного Бангладеша. Американская мечта жухнет под солнцем и принимает скрюченный, усеченный вид: попадешь в цирк – будешь путешествовать по миру, да еще и получать зарплату. За этим южноазиатским счастьем в Индию ломятся караваны здоровых и дерзких. Некоторым не отказывают – и для них настает пора трех «р»: работы, риска и…разочарования. Но обо всем по порядку.
Если не жалко рук
Хрупкие хризантемы на байках и гуттаперчевые мальчики – не совсем обычные люди, но конечностей у них – как и у зрителей, как и у любопытных европейских журналистов, как и у нас с вами – четыре. Четыре конечности, и – сказать честно - рисковать ими не очень-то хочется. Но приходится, если надеешься заработать денег.
Рук и ног жалко, но артисты «Раджкамала» уже привыкли к постоянной опасности. Ибомша Сайн – паренек двадцати шести лет, цирковой ветеран – вспоминает, как неудачно приземлился после сальто и грохнулся прямо на манеже, посреди выступления. Это было в Анантапуре. Теперь он не рвется к «премиям за сложность», но продолжает на них надеяться. «Если приходится слишком туго, мы сворачиваем выступление, откланиваемся и уходим с манежа. Но когда еще можно терпеть, нужно доработать номер».
Летающие трапеции и бешеные мотоциклы – любимое зрелище индийцев. Эти номера всегда собирают хотя бы половину шапито, а большего владельцам и не надо. Количество нужно артистам: если зал полон, за номер им заплатят выше. Двадцатилетняя Праджиша Наир давно привыкла к такому потребительскому (как сказали бы европейские журналисты) отношению. Она давно смирилась с судьбой и спокойно носится по манежу, стоя на лошадиной спине. «Я уже два года работаю в цирке», - вздыхает она, - «Не знаю, как долго я продержусь, но мне хочется освоить многое: танцы, трапецию и трюки на мотоцикле. Это и деньги, и…самооценка».
Индийский цирк умирает. Каждый уважающий себя журнал пишет об этом каждый год. Зрители читают и поджимают губы, а циркачи смеются. «Я слышу это с самого детства», - говорит Праджиша Наир, - «Тогда в цирке работала моя мать. Но и тогда и теперь, к шапито ходят толпы людей, и нам как-то удается выживать. В цирковой федерации Индии – двенадцать трупп группы «А», а те, что числятся в группах «В» и «С», даже считать лень. Разве так умирают?»
|
|
