|
|
Дамские цирковые труппы питают необъяснимую симпатию к угрюмым, грозным названиям. В Австралии есть женский цирк «Вулкана». Бухгалтеры, домохозяйки и программисты ходят с синяками от пилонов и каждую свободную минуту растягиваются, чтобы когда-нибудь усесться в шпагат.
В Нью-Йорке есть похожий дамский цирк с похожим вулканическим названием – LAVA. Здешние артистки мешают акробатику с танцем. Они носят небрежные пучки, широкие спортивные брюки и обязательную воду в литровых бутылках: на репетициях, правда, ее все равно не хватает.
Секретари в тесных костюмах
В начале двухтысячных жители сонных нью-йоркских пригородов узнали, что на земле есть два вида лавы. Одна – опасная и кипучая – из вулканов. Вторая – беспокойная, но дружелюбная – из местного спортивного зала. Та самая LAVA с полотнами, шпагатами и тесными костюмами, в которых тяжело дышать. Кто-то дотошный даже запомнил имя – Сара Ист-Джонсон, циркачка и руководительница труппы.
Над первыми выступлениями теперь смеются. Напуганные, потеющие дамы в блестках – сразу видно, секретари, студентки и юристы – сбиваются с ритма, перешептываются и забывают поклониться. Со временем недостатки таяли, трюки отрабатывались. Но к середине двухтысячных любительский цирк превратился в свою противоположность – надменные улыбки, ленивые, точные движения. Надо было что-то делать.
Акробатки в супермаркетах
И Сара сделала. Ее, конечно, звали сумасбродкой, самодуркой. Болтливые газеты визжали. Артистки жаловались. Но цирк нужно было спасать. Сара распрощалась с десятком бывших учениц и набрала новых. Получилась полупрофессиональная труппа, с готовыми акробатками и трясущимися секретарями. Первые точно и тонко выполняли сложные трюки, вторые умильно волновались и застывали в эффектных арабесках, повиснув на полотнах.
Выступать приходилось везде. Сначала были городские парки. Потом – ночные клубы. Когда у артисток появился сайт, их стали приглашать в мюзик-холлы. «Иногда мы выступаем в совершенно безумных местах», – откровенничает Сара, – «Аэропорты, супермаркеты, палубы кораблей… Нормальные циркачи туда не поедут, а мы рады отработать то, что еще не показывали на серьезных сценах. Да и новички (мы до сих пор набираем новичков) привыкают к аплодисментам».
Шелка и гамаки
Впрочем, новичкам всегда аплодируют громче всех: им достаются самые эффектные трюки. Но главное, в них – с расстояния двух метров – никогда не признаешь начинающих. Свои нехитрые элементы они знают на «отлично», справляются с ними легко. А иные огрехи в исполнении скрывают дорогие костюмы и широкие шелковые полотна. Иногда новеньких выручают сверкающие обручи или легкие перекладины на разноцветных лентах.
«Наши номера не назовешь сложными. Но фокус спектаклей не в этом», – говорит одна из артисток, стоматолог, – «Все дело в легкости. Каждая девушка отрабатывает свои трюки годами, и номера выходят живыми. Мы, конечно, волнуемся, и ладони у нас мокрые, но на душе спокойно». Сейчас в труппе – четырнадцать акробаток. Каждой достается по два-три номера за вечер. Немного, но и постановок в каждом спектакле всего восемь.
Начинают с самого простого. Например, «Балдахин». Шесть танцовщиц взбираются по канатам, повисают вниз волосами на трапециях, вяло раскачиваются в высоких голубых гамаках. Другой номер – и гигантские обручи с перегородками. В них упираешься ногами, цепляешься и кружишь по сцене на манер монеты. Иногда кто-то ходит по канату, есть номера на китайском пилоне – если его удается установить.
В конце представлений все поют. Поют что-нибудь детское или бесстыдно-популярное, взявшись за руки. «Это началось в середине двухтысячных, когда мы набрали новую труппу», – поясняет Сара, – «Надо было как-то поддерживать командное настроение, хотя это выглядит наивно. Но ньюйоркцы ходят к нам не только за трюками».
|
|
