|
|
Есть в Израиле цирк – Кешет. Он тихо живет в провинциальном Араде, возит с собой раввина (тот зажигает свечу, открывая представления) и бесконечно умиляет европейских журналистов. На самом деле, это единственный еврейский цирк, известный за пределами страны. Вначале здесь работали любители, теперь же труппа почти профессиональная.
Кто же приходит в Кешет и в десятки мелких бродячих шапито? Где Израиль находит новых артистов? Часто – как и прежде – труппы сколачиваются на пару сезонов из тех, кто приехал сюда на заработки. Но появляются и свои звезды – выпускники цирковой школы.
«Мимы»
Если приехать в городок Кирьят-Тивон и спросить у жителей, сколько лет израильской цирковой школе, они скажут: школа чуть старше цирка Кешет. Артисты же ответят: цирку – девятнадцать лет, школе – всего только двенадцать. Откуда такие расхождения? Спросите у Дэвида Берри, коренного австралийца, и его жены – израильтянки Ханиты-Каролины Хендельман.
Все началось в 1992 году. Дэвид, артист, разбалованный работой и зрелищами в своей Австралии, отчаянно тосковал по циркам. О знаменитом Кешете еще не слышали – он выступит лишь в 1993. Что оставалось делать? Только устраивать свой, уличный цирк. Этим супруги и занялись. Развесили по остановкам объявления, арендовали школьный спортзал, набрали окрестной ребятни. Через месяц заказали в типографии визитки «Уличный театр «Мимы».
До цирковой школы было еще далеко. «Мимы», и правда, оказались театром. Здесь никто не стоял на руках, не вытаскивал из шляп роз, не носился на полотнах под куполом. Да и какой на улице – купол? Зато тут читали про Маленького принца и Мумии-троллей, шили клоунские костюмы, развивали память и учили не бояться сцены. Сначала были тихие школьные концерты. За ними – городские праздники. И уж потом, когда даже самые маленькие и пугливые принялись называть себя актерами, наступили крупные фестивали.
Первый учитель
В 1999 году никто ничего не боялся. «Мимов» начали узнавать, их зазывали на все парады и ярмарки. Маленькие подросли и полюбили выступать, а большие мечтали открыть свою труппу и школу. Тогда – по приглашению Дэвида – к ним приехал «первый учитель», московский акробат Роман Линьков.
Начались тренировки. В зал для репетиций натащили матов, кто-то принес снаряжение для подстраховки и несколько бледных канатных клубков. Однажды начинающие циркачи пришли на занятия и увидели батут. Позже в зале появились ленты для воздушных полетов. Целый год все старались, терпели, бросали и возвращались снова. Все прощались с театром и привыкали к новой, рискованной и очень трудной роли – роли артистов на манеже.
В 2000 году уличный театр решили переименовать в цирковую школу. Теперь здесь работали пять тренеров, а в студенты принимали и детей, и взрослых. Но «Мимы» никуда не ушли – маленькая труппа при цирковой школе продолжала разъезжать с гастролями. Здесь работали те, кто не мог или не хотел учить новичков. Позже к «Мимам» присоединился израильско-арабский «Детский цирк»: каждый год двадцать его выпускников отправляются на Кипр, выступать перед зрителями самых разных национальностей.
Только без перегрузок!
В Израиле цирк считают самой детской забавой. Но сбежать с труппой от нудных офисов и кипящих кастрюль мечтают одни взрослые. Некоторые из них – целые караваны! – собираются и едут в школу Дэвида Берри. «Обычно к нам приходят вчерашние школьники и студенты – те, кто хочет подготовиться к цирковому училищу», - говорит Ханита-Каролина, - «Но мы принимаем и зрелых учеников – тех, кто тянется к спорту, но скучает на фитнесе или в бассейне».
Учебный год - а в цирковом городке приходится заниматься восемь месяцев! – начинается в ноябре и завершается в июне. Здесь изучают четыре основные дисциплины – акробатику, клоунаду, хореографию и воздушную гимнастику. «Как и во многих европейских школах мы не останавливаемся на жонглировании и эквилибристике», - спешит объяснить Берри, - «Все это студенты могут освоить в свободное время».
Но даже в европеизированной школе – если она находится в Израиле – есть любопытные отличия. Будущих циркачей здесь лелеют как подготовишек в детском саду, а право на свободное время поддерживают всеми силами. В неделю у студентов есть двадцать часов занятий и четыре учебных дня. Учиться можно днем – с перерывом на отдых или утром – сплошным блоком. «Мы не перегружаем студентов тренировками», - улыбается Ханита-Каролина, - «Лучше беречь их силы, а с ними – и хорошее настроение. Наши студенты рвутся учиться и охотно участвуют в благотворительных концертах. Разве загнанные лошади способны на такое?»
Когда мы вместе
Есть то, без чего цирку – ни еврейскому, ни какому другому – не бывать. Доверие. Ему и учат в израильской школе. «Когда скользишь на трапеции или выполняешь трюки в воздухе, тебе приходится полностью довериться партнеру», - говорит Дэвид Берри, - «На этой идее и держатся все наши курсы. Мы не учимся шпагатам и сальто, мы учимся доверять – и христианам, и иезуитам, и мусульманам. Всем».
За двенадцать лет израильская цирковая школа превратилась из провинциальной в международную. Сейчас сюда съезжаются дети и молодые со всего света – кто-то – учиться, а кто-то – работать и помогать. В студенческих группах – пестрота: десятки национальностей, вер, мировоззрений, статусов. И все они скачут на батутах, летают в воздухе, репетируют фокусы и заразительно смеются.
Европейские журналисты рьяно восхищаются израильской цирковой школой. И бесконечно повторяют одно и то же: сосуществование национальностей. Ханита-Каролина не хочет и слышать ни о каком «сосуществовании». «Его нет, этого со-существования», - спорит она, - «Люди могут только существовать. Мы не можем заставить одних примириться с другими. Интеграция культур – это очень странное понятие. Но мы хотим думать, что дружба и доверие естественны для человека. Ведь на наших курсах арабы, индусы и иудеи отлично ладят друг с другом, а разъезжаясь по домам, обмениваются телефонами».
«Знаю, это больше похоже на красивую мечту. Но, возможно, наша школа со всеми ее курсами существует только для того, чтобы люди разных культур могли поддержать друг друга на трапеции».
|
|
