|
|
Дон-дон-дон! Дзынь-дзынь-дзынь! – стучит и звенит цирковой оркестр. Флажки на шестах трепещут и будто смеются. Из разноцветных палаток призывно тянет разогретыми сосисками, сдобой и специями. Вокруг шатра пробегают артисты – в ярких лоскутках, с недокрашенными сосредоточенными лицами. Восхитительно!
Дон-дон-дон! Дзынь-дзынь-дзынь! – в домах около парка, где остановился цирк, закрывают окна. В комнатах становится душно – летняя жара. Люди тащат вентиляторы, пляшут под кондиционерами и поджимают губы. Да кто им разрешил здесь выступать? Сколько можно? Нет, еще немного, и я звоню участковому! Как, они охраняют территорию? Возмутительно!
В России открытые цирки не любят. Не то, что в Бельгии. Там к ним привыкли. А потому разрешают выступать в местах благодарных, удобных – там, где оркестры и зрители никому не помешают. Впрочем, любить уличные бельгийские цирки стоит не только за это.
Балерина с катушками
Во Франции «цирки одного актера» несмешны, торжественны и мрачны. Они не для детей, эти цирки. В Бельгии многожанровые циркачи комичны. Даже нет, – дурашливы. Бенджамин Румменс – бельгийский цирковой Джим Керри. Он оглядывает зрителей в щелочку между кулис. Смахивает желтым веничком пыль с декораций, травы, со зрителей и самого себя. И – уже окончательно уверив всех в том, что кроме шутовства ждать от него нечего – неожиданно поджигает цилиндр и выпускает из него голубя.
Еще пара классических добротных фокусов – и глотание горящего факела. Несколько нелепых движений – и стойка на одной руке. Игры со зрителями (а взрослые бельгийцы удивительно сговорчивы – они готовы стоять на руках, ездить на детских велосипедах и вертеть обручи, несмотря на внушительные животики и шестизначные зарплаты) – и мастерская игра катушками.
А еще Румменс танцует в балетной пачке, жонглирует, умильно поет куплеты и ездит на мотоцикле. Сам он говорит, что его труппа «Cirqulaire» - честное, прямое послание множеству бельгийцев. «Мы угощаем зрителя первоклассным уличным театром, цирковыми представлениями и обучающими программами. Наш цирк – это лаборатория, где каждый мешает оригинальность с цирковыми техниками. С клоунадой, импровизацией, магией…так у нас получаются нетипичные и профессиональные постановки».
Разве это – аншлаг?
Чудаки эти европейцы! Ускользают из двухтысячных зрительных залов и несутся в парки, к уличным циркам и камерным интерактивным представлениям – они, мол, куда живее крупных напыщенных постановок с надрывной музыкой и полуголыми танцовщицами. Бенджамин Румменс одобрительно кивает. И пропускает на каждый спектакль всего-то по пятьдесят зрителей. Зато каждый раз выступления собирают аншлаги, - смеется он.
Вместе с правительством города Гента – это столица Восточной Фландрии – Румменс ставит спектакль о цирковой семье Фамозо, жившей здесь в начале двадцатого века, во времена бродячих предсказателей, факиров и укротителей огня. Легендарная труппа кочевала по стране с привычным «магическим набором» - цилиндрами, лягушачьими лапками, волшебными зельями и порошками, которые вспыхивали по воле фокусника. К тридцатым годам слухи о семье побледнели, истерлись, а потом и вовсе исчезли. Исчезли, чтобы вернуться вновь – с потомками семьи Фамозо и их электрическим театром «Синема».
Бенджамин Румменс вместе с Вернером Муненсом – без помощника тут не обойдешься! – жонглирует факелами, поджигает шляпы и бумажники, швыряет ножи и изображает карлика-силача. Оригинально, динамично и неожиданно весело, легко и забавно. «Все почти так же, как в моей любимой авторской постановке», - признается Румменс, - «Как в «Интермедии Фернандо».
«Интермедия» - трогательное, будто шоколадная фигурка, воспоминание о традиционном цирке с его знакомыми героями – инспектором манежа, жонглером, клоуном, работником сцены и фокусником. У всех у них есть таланты и недостатки, страхи и чаяния. А еще есть мечты, которые не всегда вписываются в отведенные им роли. Жонглер танцует, инспектор – поет, фокусник сочиняет стихи. Неловко, глуповато и очень по-бельгийски.
Монсир Люминез
У американского комика Энди Кауфмана был альтер эго – скандальный и самонадеянный Тони Клифтон, персонаж в черных очках, с оттопыренной нижней губой и увесистым брюхом. У Бенджамина Румменса есть Монсир Люминез – чудаковатый старомодный мотоциклист с перепачканными щеками. Он застенчив и неловок, но знает один секрет – как добыть в скучающей зрительской толпе огонь.
Монсир Люминез разъезжает по стране, чтобы импровизировать, зажигать факелы, глотать огонь, показывать трюки на своем самодельном мотоцикле и катать всех, кто осмелится забраться на заднее сиденье. А еще он жонглирует, рассказывает анекдоты, смешивает свет, волшебство и анимацию – и неустанно утверждает, что он и Бенджамин Румменс – разные люди. И вообще, кто такой этот Бенджамин?
Берешь цилиндр и…
Уличные цирки в России непритязательны. Отвыступают, свернут палатки, сожгут недоеденные сосиски – и в очередной город. В Бельгии цирки общительны. В своих родных городах труппы открывают простенькие цирковые студии – это их любимое развлечение. Старательных школяров обучают театру, клоунаде, фокусам, жонглированию и танцу. Кто-то даже берется заниматься с профессиональными артистами.
Труппа Cirqulaire – одна из смелейших. Здесь хохочут и возятся с детьми, трут лбы и смотрят цирковое видео со взрослыми, умиляются и вспоминают прошлогодние цены на молоко с пенсионерами. А в перерывах – отрабатывают трюки, знакомят с техниками, подбадривают, объясняют, показывают…
Мастер-классы цирка до смущения демократичны – в простенькое шапито пускают всех. И эти «все» - кто с напряжением отличника, кто с зевками скептика – запоминают названия цирковых жанров. Привыкают говорить громче – еще громче! Подкидывают шары и барабанные палочки. Крутят тарелки. Падают с моноциклов. И впечатляются, впечатляются, впечатляются.
На каникулах к палатке ведут детей. Как же они изнывали всю весну! Нет, они и не вспоминают о спектаклях – им не терпится попасть в цирковой лагерь. Еще бы - целых пять дней, без нудной каши и пресных родительских нотаций. Пять дней общения с настоящими циркачами. Пять дней жонглирования, метания тарелок, катания на велосипедах, кривляния (правда, это называют пародией!) и катания на траве! Ну разве это не стоит нытья по утрам?
Дон-дон-дон! Дзынь-дзынь-дзынь! – это цирковой оркестр. Но зрители не льются к шатру неорганизованными весенними ручейками. Они чинно проходят к кассе с билетами – ведь бельгийские уличные цирки так популярны, что к походу в цирк готовятся заранее. Собираются семьей, приезжают в парк, уплетают плюшки и кофе с сиропом – обыкновенный, но перед шатром – особенно вкусный. И никто не ворчит.
|
|
